Для представления российской публике фильма
«Оз: Великий и Ужасный», Москву посетили режиссер Сэм Рэйми и актеры
Мишель Уилльямс, Джеймс Франко и Мила Кунис. К сожалению, взять интервью
лично у каждого не получилось, а в рамках круглого стола журналисты,
подчас, задают или очень странные или слишком банальные вопросы. Мы
постарались выбрать из этих бесед самое интересное.
Джеймс Франко
был предельно краток и позволил журналистам задать лишь по одному
вопросу о картине, после чего, находясь в угрюмом состоянии, поспешил
сбежать от прессы. Глядя на него, сложно было представить улыбающегося
героя комедии Дэвида Гордона Грина или парня из сериала Freaks and
Geeks. Перед журналистами сидел вымотанный паренек с крашеными в белый
цвет волосами, смотревший в стол перед собой и отвечавший коротко, почти
без интонаций. Кажется, один вопрос смог его разворошить, но шанса
задать ему второй вопрос о перспективных проектах, уже не было.
НК:
— Джеймс, вы актер, режиссер, продюсер, рисуете и даже пишете стихи.
Какое из этих занятий дает вам больше возможностей для самореализации?
—
Я не думаю, что какое-то одно позволяет мне самореализовываться больше,
чем другие. Это разные формы искусства, а я считаю, что разные формы
искусства позволяют лучше взаимодействовать с объектами этого самого
искусства. Искусство, медиа всегда несут какой-то месседж, и мне
нравится передавать его разными способами. Не могу сказать, что один из
способов может быть более действенным, чем остальные.
— Вам пришлось учиться показывать фокусы?
—
Да, пришлось. Меня учил фокусник из Лас-Вегаса по имени Лэнс Бертон. Он
научил меня, как себя надо вести, когда якобы заставляешь людей
взлететь или исчезнуть, показал, как сделать так, чтобы голуби
материализовывались прямо из воздуха, кролики — из шляпы, и так далее…
Хотя этих фокусов в фильме не было.
— Верите ли вы в то, что люди
меняются, как меняется и ваш герой в этом фильме? В начале фильма он
один, а в конце становится другим человеком. И какая может быть
мотивация у людей, чтобы измениться?
— Сэр, люди меняются, я видел
сам таких людей, как видел и тех, кто измениться не способен. Иногда для
того, чтобы понять это и по-настоящему измениться, нужно преодолеть
немало препятствий. А если у тебя в жизни и так все хорошо, то повода
измениться может и не быть вовсе. Иногда человеку нужно упасть на самое
дно, и это, по-моему, очень хорошая мотивация. Я подобное видел не раз.
Следующей
за стол к журналистам пришла исполнительница роли белой волшебницы
Глинды Мишель Уилльямс. Журналистов сразу предупредили, что ей не стоит
задавать личные вопросы. Известно, что актриса до сих пор очень
переживает гибель своего друга и отца ее дочери Матильды Хита Леджера, а
потому на любой вопрос, касавшийся Матильды, Уилльямс замыкалась и
отвечала довольно общими фразами.
НК: — В одном из интервью вы
как-то говорили, что не любите смотреть фильмы, в которых снимаетесь. А
как насчет этого фильма, его вы будете смотреть вместе с Матильдой, или
она будет смотреть без вас?
— Я очень хотела сняться в фильме,
который бы она могла посмотреть, так что я однозначно буду сидеть рядом с
дочкой, когда она будет смотреть его в первый раз.
— Вы сказали, что ваша героиня почти идеальна. Почти. А что в ней, по вашему, мешает идеалу?
—
Не знаю, мешает это или нет, но мы с Сэмом много разговаривали о том,
как сделать ее ближе, человечнее. В оригинальном фильме Глинда идеальна,
Сэм даже сказал мне одну очень интересную вещь. Он сказал: «Глинда не
без причины сама не отправляется в путь по дороге из желтого кирпича. Ей
ничему не надо учиться. А чему нужно научиться нашей Глинде?» Поэтому,
сказав, что Глинда почти идеальна, я имела в виду, что она еще может
бояться, может быть неуверенной в себе, может быть немного беззащитной.
Кроме того, она учится тому, что такое романтические отношения, любовь,
которой в ее королевстве никогда еще не было. Вот об этом я говорила,
когда назвала ее неидеальной. Не знаю, есть ли изъяны в ее характере,
просто у нее есть то, что ее задерживает, не дает двигаться дальше, ей
есть с чем в себе самой побороться.
— Как бы вы описали это приключение, какими были для вас съемки «Оза»?
—
Стоит только начать говорить о Глинде, как я тут же вспоминаю ее и
начинаю чувствовать себя ею, начинаю пропитываться ее позитивом. Но вы
бы видели меня сегодня утром... Разница во времени и всё такое. Когда я
ее вспоминаю, то снова чувствую ее энергию, ее силу духа. И когда я вижу
тех, с кем работала над фильмом, то испытываю такую же радость, ведь мы
жили и работали бок о бок шесть-семь или даже восемь месяцев. Я всегда
рада снова видеть Сэма, спрашиваю, как там его детишки, спрашиваю
Джеймса, какую книжку он сейчас читает... Я люблю всех, с кем мне
довелось работать. Знаете, утром, когда я проснулась, то чувствовала
себя измотанной, но стоило приехать сюда, где все такие добрые и
приветливые, что никаких поводов для плохого настроения не осталось.
Хотя, вот, есть хочется.
— Что ваша дочь сказала об этом фильме, он ей понравился?
— Она его еще не видела.
НК: — А вы дочку на съемочную площадку приглашали?
—
У Сэма Рэйми пятеро детей, поэтому на съемках атмосфера была такая, что
дети чувствовали себя как дома, в том числе и моя дочка тоже.
— Читали ли вы книги Баума и если да, то какой ваш любимый персонаж?
— Я все прочитала, когда готовилась к этой роли. И... Я люблю Глинду.
— Если бы у вас была возможность сыграть любого другого персонажа из этого фильма, не Глинду, то кто бы это был?
— Обезьянка.
Читать далее:
filmz.ru/pub/2/27206_1.htm